10 апреля 2009 года исполнилось 75 лет одному из крупнейших славистов современности – Владимиру Викторовичу Колесову.
Это имя хорошо известно давним читателям нашей газеты – в начале 1980-х профессор Колесов, заведующий университетской кафедрой русского языка, вел в «Ленинградской правде» постоянную рубрику, посвященную истории русского языка и современной речевой норме. Эти заметки («Внутрь? Вовнутрь?», «Волнительно и волнующе», «Москвичи, ленинградцы, одесситы», «Как кур во щи» и десятки других), всегда вызывавшие оживлённый отклик читателей, легли затем в основу книги В.В. Колесова «Культура речи – культура поведения» (Л., 1988), переработанный вариант которой (под названием «Гордый наш язык…») неоднократно переиздавался в серии «Русская словесность» издательства «Авалон». И уникальность этой книги состоит в том, что статьи ее, собранные под одной обложкой и иллюстрирующие конкретные речевые ситуации, одновременно могут служить и пособием по культуре речи, и – что гораздо важнее – представляют собой оригинальное исследование общих закономерностей развития языка.
Впрочем, столь же уникальны все работы профессора Колесова, как сугубо научные, так и научно-популярные: его книги «Язык города», «История русского языка в рассказах», «Слово и дело» и множество других (а перу исследователя принадлежит более семисот исследований!) посвящены постоянно творящемуся в истории преображению русского слова и личной ответственности каждого говорящего за те последствия, к которым может привести нарушение речевых норм. Ибо язык живет и развивается в теснейшем взаимодействии с самими основами бытия – бытия нации, той или иной группы (социальной, возрастной, территориальной…) людей и каждого человека в отдельности.
Не случайно недавно вышедшая в свет книга Колесова носит название «Русская ментальность в языке и тексте» (СПб., 2006) – это фундаментальное исследование русской ментальности, которую учёный определяет как «миросозерцание в формах родного языка, соединяющего в процессе познания интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях». И эта формулировка чрезвычайно важна, ибо модные ныне термины «менталитет» и «ментальность» часто употребляются как весьма расплывчатые, из-за чего эта само это понятие кажется неопределенным и даже неопределимым. Определяя ментальность в категориях языка, В.В. Колесов убедительно доказывает, что именно разрушение языка представляет собой главнейшую угрозу ментальности: изменение речевых норм одновременно является как причиной, так и следствием изменений национальной традиции, тех свойств характера, «которые связаны с чувством, разумом или волей и по традиции приписываются русскому человеку (или за ним отрицаются)».
Ведь слова «всегда выразят наши чувства, выдавая нас, если и захочется нам слукавить», замечает ученый. Вот, например, итог проведенного Колесовым в книге «Язык города» исследования тех синонимических замен, которые на протяжении двух веков происходили в цепочке слов является – кажется – выглядит – смотрится: является что-то реально; кажется – выражает лишь внешний контур увиденного, и тут важнее не наш взгляд, а сама вещь; выглядит – внимание переносится с предмета на видимость вещи; в сыром воздухе Петербурга зыбко расходится контур предмета, и нет никакой уверенности, что выглядит он так, каким на самом деле является; смотрится – не важен теперь ни сам предмет, ни его видимость, но важно наше к нему отношение и то, как именно человек, говорящий о нем, выражает себя…
Одним словом, язык – это как раз то, что позволяет нам и быть, являться, и казаться, и выглядеть, и смотреться именно такими, то есть выражать, вольно и невольно, свое отношение к национальной и чужой культуре, национальным и заимствованным традициям, ко всему окружающему и к себе самим.
Светлана Друговейко-Должанская
Санкт-Петербургские ведомости, 21.04.2007
